Патологии » Игрушки

Воздушное пиратство

GIGN уже приходилось иметь дело с исламскими фанатиками-террористами. В 1979 году капитан GIGN и двое младших офицеров были посланы в Саудовскую Аравию, чтобы освободить от Священную мечеть в Мекке от мусульманских террористов. Тысячи пилигримов, приехавших на ежегодный хадж в Мекку, оказались заложниками и содержались в подземных лабиринтах мечети.
Само будущее саудовской монархии висело на волоске, когда капитан Поль Барриль представлял свой план национальной гвардии Саудовской Аравии. По замыслу француза, для «выкуривания» террористов из подземных коммуникаций -- на площади около шестидесяти квадратных километров, должен был использоваться паралитический газ. Инструкторы из С1СЖ начали тренировать наскоро собранные группы саудовских солдат, обучая их взрывному делу и методам очистки помещений при штурме зданий. А штурм в конечном счете обошелся в две тысячи погибших за один день...
26 декабря 1994 года GIGN снова столкнулась с необходимостью противостоять исламским экстремистам, когда капитан Дени де Фавье готовил своих «супержандармов» к штурму самолета компании «Эр Франс», захваченного в Алжире террористами-самоубийцами из алжирской Армейской исламской группы (АИГ).
Известия о захвате самолета, произошедшем утром 24 декабря, застало большинство работников французской антитеррористической службы дома на праздновании Рождества. Шеф французской спецслужбы Дени де Фавье находился в пригороде от Парижа, тем не менее его распоряжения по поводу подготовки к действиям, транспорта и планирования операции последовали незамедлительно, как раз к тому моменту, когда его люди собрались наутро в штаб-квартире в окрестностях Версаля.
Четыре террориста из АИГ, экстремистской фракции Исламской фундаменталистской коалиции, развязали кровавую террористическую войну против правительства Алжира, поддерживаемого военными кругами; террористы, переодевшись в форму обслуживающего персонала, сумели проникнуть на борт аэробуса компании «Эр Франс». Когда в 11.15 аэробус был готов ко взлету, террористы достали уменьшенные варианты автоматов АК-47 с десантными прикладами и дружно выкрикнули «Аллах акбар!» в знак того, что отныне самолет находится в их власти, а экипаж и пассажиры стали их заложниками.
Мигая голубыми проблесками автомобильных маяков машины GIGN выехали из леса на шоссе, ведущее к Версалю, а в это время запуганных заложников ждали решения своей участи, глядя на алжирского полицейского и вьетнамского дипломата, которых террористы выволокли на площадку перед лайнером.
Несмотря на мольбы о пощаде, раздалось несколько автоматных очередей в затылок несчастным, и их тела остались лежать на взлетной дорожке. Да, террористы были чертовски серьезны в своих требованиях -- они хотели лететь в Париж...
Команда спецназа GIGN, которую в тот вечер перевезли на авиабазу в Нюли, взошла на борт самолета, идентичного захваченному алжирскими террористами. Спецназовцы произвели осмотр салона, ознакомились с его внутренним устройством, оборудованием кабины и, уже летя на юг, в Алжир, распланировали операцию по противозахвату. Однако разрешения на посадку в алжирском аэропорту Бумедьен было получено только в восемь часов вечера, и команда капитана де Фавье наконец вышла на летное поле.
Филипп Легорю, бывший шеф GIGN, в свое время обучавший де Фавье и большинство его людей, сейчас также готовился к предстоящему штурму самолета, прервав свои рождественские каникулы. Он ехал на машине к родителям в Нормандию, с супругой и двумя детьми, когда его радиотелефон подал голос... После этого, наскоро высадив семью в ближайшем удобном месте, Легорю помчался назад на свою зарезервированную навсегда парковку около штаб-квартиры «Эр Франс» на Елисейских полях в Париже.
В качестве главного консультанта по безопасности «Эр Франс» Филипп Легорю был ключевым членом руководства компании, которое собралось теперь в полном составе. Президент «Эр Франс» поддерживал прямую связь с французским правительством, а старший пилот старался сообщать по радио все подробности происходящего на борту самолета. Легорю находился с ним в постоянном радиоконтакте. Он также держал на связи начальника аэропорта Алжира и свирепого командира алжирских спецсил -- «Ниньяс», окружавших аэропорт.
Премьер-министр Франции Валадюр вылетел в Париж с альпийского курорта Шамони, министр внутренних дел Паскуа вернулся в столицу с Лазурного Берега, а министр внешних сношений Ален Жюппе занял место председателя в правительственной кризисной комиссии. Собравшиеся быстро согласились пойти на частичное удовлетворение требований террористов и разрешить посадку самолета в Марселе. Однако алжирские официальные лица не давали «добро» на вылет самолета с территории Алжира.
«"Ниньясы" намеревались начать лобовой штурм аэробуса, -- говорит Легорю, -- используя взрывчатку для пробивания брешей внутрь салона. Это могло обернуться большим несчастьем». В сущности, произошло бы то же самое, что случилось десяток лет назад при захвате египетского лайнера на Мальте, когда убитыми оказались пятьдесят заложников.
Зная военную сущность алжирского режима, ряд высших армейских чинов оказывали энергичное воздействие на правительство, которое в ином случае могло бы легко согласиться с требованиями Франции. Весь день на Рождество телефонная линия просто раскалялась от постоянных переговоров между членами кабинета министров Франции и алжирскими партнерами, и к вечеру кризис, похоже, достиг своего апогея. Террористы выдвинули ультиматум: если не уберут трап, и самолет не пойдет на взлет, они станут убивать по одному заложнику каждые полчаса. В 21.30 террористы вывели к телекамере молоденького француза-повара, работавшего в посольстве Франции, и приставили к его виску пистолет, а юноша умолял: «Сделайте что-нибудь! Если вы не дадите самолету взлететь, они убьют меня!..» * Паскуа передал алжирскому министру внутренних дел требование убрать трап. В свою очередь министр передал это начальнику спецслужбы «Ниньяс». В ответ последовало короткое и ясное нецензурное ругательство. Нет, «Ниньяс», уже три года ведущие беспощадную войну с исламскими фундаменталистами, не могли пойти навстречу их требованиям. «Они не хотели принять даже нашей помощи», -- вспоминает Легорю. Советы двух французских инструкторов были проигнорированы, а отряду GIGN не было разрешено приземлиться в аэропорту Бумедьен. Де Фавье со своей командой пришлось ожидать в ближайшем аэропорту испанского островного городка Пальма-де-Майорка.
Алжирские власти пытались убедить французов, что террористы просто блефуют. Но после десяти часов утра труп француза-повара скатился по ступенькам пассажирского трапа... Последовали напряженные дискуссии между Валадюром и премьер-министром Алжира Мокдадом Сифи, с участием других высокопоставленных французских чиновников и алжирских военных. Подчиняясь приказам премьер-министра и некоторых армейских генералов, явно взбешенный командир «Ниньяс» наконец позволил убрать пассажирский трап, и в два часа дня самолет вылетел в Марсель, где уже была освобождена для него посадочная полоса.
Команда де Фавье находилась уже на месте, приземлившись на соседнюю посадочную полосу. Снайперы заняли позиции вокруг наблюдательной вышки. Парашютисты из эскадрона парашютистов национальной жандармерии (ЭПНЖ) уже слились в своих камуфляжных формах с травой окружающих газонов. Все они наблюдали за тем, как рейс 8969 совершал транзитную посадку в Марсель-Мариньяне.
Теперь переговорный процесс целиком перешел под контроль GIGN. Префект марсельской полиции Ален Гэим выступал в качестве основного посредника при переговорах с террористами, объясняясь с ними по радио с контрольно-диспетчерского пункта. При этом де Фавье то и дело подсовывал ему написанные от руки инструкции по ведению этой беседы... Все делалось для того чтобы создать для антитеррористической группы достаточный промежуток времени, в течении которого она могла бы подготовиться к штурму и захвату аэробуса. Им приходилось торопиться, и на то были веские причины. Рейс 8969 ни при каких обстоятельствах не должен был вылететь в Париж или, более того, оставить Марсель...
Дело в том, что офицеры разведки посольства Франции в Алжире получили срочное послание от платного информатора из исламского подполья, который сообщал, что террористы намерены взорвать аэробус прямо над Парижем, так, чтобы обломки гибнущего самолета упали на город... Эта информация отчасти Совпадала с теми сведениями, которые сообщили некоторые из шестидесяти освобожденных ранее заложников. Они рассказывали, что слышали разговоры нескольких особенно фанатично на-строенных мусульман-террористов о приближении «белого пламени рая», а ведь это -- именно то, что мусульмане пред ставляют в качестве «священной смерти». Вероятность такой катастрофы над французской столицей была воспринята.спецслужбами крайне серьезно.
Опасаясь, что заряды взрывчатки уже заложены на борту юробуса в разных точках, GIGN планировала штурм самолета с оксимальной осторожностью, а правительство все торопило, требуя успеха уже к утру. Однако де Фавье настаивал, что необходимо сперва подобраться поближе к самолету, чтобы установить прослушивающие устройства и контролировать все разговоры и перемещения террористов внутри салона, прежде чем решиться на штурм. Сведения, которые удалось получить с использованием микроволнового усилителя звука, оказались совер&шенно недостаточными.
Требования террористов предоставить двадцать семь тонн топлива для полета на Париж было использовано GIGN как Цповод для давления на угонщиков. Гэим потребовал взамен вы пустить всех пассажиров. В этот момент вожак террористов, Аб-дул Яхья, заорал в микрофон переговорного устройства: «Вы хотите, чтобы мы тут все взорвали?! У вас остается полтора часа, чтобы выпустить нас в Париж, ясно?!» Итак, он установил последний срок -- 10.00. Это была оплошность со стороны Яхьи, указавшая на то, что взрывчатка уже заложена внутри самолета. Террористы выдерживали паузу в переговорах -- с 3.00 при приземлении в Марселе до 6.30, когда пошли на переговоры с Гэимом. Очевидно, размещение двух упаковок из десяти палочек с динамитом в рубке и под сиденьями пассажиров как раз и заняло это время. А количество топлива, потребованное угонщиками, втрое превы шало необходимое для полета до Парижа. Следовательно, как предполагала GIGN, настоящей целью террористов было создание «огненного шара» непосредственно в центре Парижа, над Эйфелевой башней.
Гэим, как мог, затягивал переговоры, предлагая террористам то пищу, то техобслуживание самолета, то очистку туалетов, от которых, надо заметить, уже начало здорово смердеть. Наконец угонщики согласились. Переодевшись в форму персонала аэропорта, оперативники GIGN установили подслушивающие устройства в салоне аэробуса. Потайные инфракрасные телекамеры и колокольные микрофоны были прикреплены у иллюминаторов снаружи фюзеляжа. Теперь можно было непосредственно следить за тем, что происходило на борту захваченного самолета.
«В этот момент мы, наконец, достигли согласия в вопросе о проведении штурма, -- говорит де Фавье. -- У нас имелось достаточно информации, чтобы проделать всю операцию с необходимой точностью. Мы знали, что оба входа в самолет были свободны от мин-ловушек и что двое террористов постоянно находятся в рубке пилотов».
Тем не менее было решено и далее оказывать давление на террористов с тем, чтобы те выпустили как можно больше заложников до штурма, который необратимо повлечет человеческие жертвы. Не вызывало сомнений, что алжирцы окажут сопротивление и что они хорошо вооружены: у каждого имелся автомат Калашникова и ручные гранаты. К несчастью, имелась на борту и взрывчатка.
Вскоре после полудня одна супружеская чета вышла из аэробуса. Но на борту еще оставалось свыше 150 заложников. Яхья заявил, что это его последняя уступка перед тем как им дадут вылететь в Париж. Штурмовая группа GIGN начала располагаться вдоль взлетной дорожки.
Разделив своих людей на четыре группы, де Фавье разместил их на точно рассчитанных позициях, которые не просматривались из окон самолета. Он скрупулезно рассчитал углы атаки через три главных входных люка. Командир GIGN был убежден, что в самолет легко можно будет попасть, задействовал отпирающий механизм люков.
Выпущенные ранее заложники рассказали, что угонщики становятся все более беспокойными и раздраженными, и с угрожающими интонациями читают по внутреннему салонному радио «избранные главы» из Корана.
К четырем часам дня коммандос GIGN были полностью готовы к штурму, сидя на своих мобильных трапах. На них были кевларовые шлемы с желтоватыми плексигласовыми забралами, пуленепробиваемые жилеты поверх огнеупорных костюмов; вооружение состояло из револьверов «магнум», автоматов МР-5 и автоматических пистолетов. Снайперы, залегшие на вершине наблюдательной башни аэропорта, наводили телескопические прицелы своих винтовок на рубку самолета, где двое террористов стерегли командира и экипаж. Штурм можно было начинать в любой момент, но опыт и профессионализм подсказывали де Фавье подождать еще немного. Он хотел дотянуть до сумерек.
«Самая большая проблема теперь заключалась в том, чтобы оставаться все время собранными, пребывая притом в полном бездействии и неясности. Мы могли предвидеть опасность, но не знали в точности, что нас ждет», -- вспоминает Ален, который тогда уже отслужил в GIGN два года и находился в составе штурмовой группы, нацеленной на пилотскую рубку аэробуса.
В пять часов в шлемофонах раздался приказ де Фавье перейти к состоянию минутной готовности. Револьверы были уже наготове, а автоматчики приготовили свои МР-5. Неожиданно.раздался вой реактивных двигателей аэробуса, стоявшего в четырехстах метрах от коммандос, и он начал движение. По радио снеслись вопли Яхьи, который угрожал, что если самолет не заправят в течение пятнадцати минут, «последует наша акция!» Префект Гэим заверил террориста, что бензовозы уже в пути к самолету, который тем временем медленно катился по направлению к контрольной вышке. Он тянул время, пока штурмовой отряд GIGN перегруппировался, выбирая удобные углы для атаки. Аэробус остановился примерно в тридцати метрах от вышки, и неожиданно из окна рубки высунулось дуло: стекла в наблюдательном пункте посыпались от автоматной очереди! Все залегли. Снайперы удержались от ответного огня. Гэим, стараясь говорить спокойным голосом, поддерживал свой диалог с Яхьей, пока коммандос проводили последние приготовления.
«Зеро!» -- прозвучал, наконец, в наушниках голос де Фавье, словно током ударивший по нервам людей, и сразу же, как в хорошо отрепетированном балете, люди начали слажен-!ные стремительные передвижения. Одновременно взревели мо-лторы трех мобильных трапов, а группы из восьми человек жандармов, выстроившись по двое, стали взбегать вверх по ;лесенкам прямо во время движения. Снайпер на вышке раз за разом нажимал на спусковой крючок своей винтовки с глушителем, и шесть пуль пробило правое стекло рубки самолета. «Да, ему надо было целиться поаккуратнее», -- это сразу ста-ло ясно... Выстрелы пошли выше, чем надо... «Конечно, в набитой людьми рубке было очень сложно разглядеть, кто террорист, а кто член экипажа, все попрятались; а к люкам ;;уже подъезжали трапы».
Один жандарм прыгнул на люк, сдвинул его и повис на ручке, съехав вбок в воздухе, чтобы не дать двери захлопнуться. В проем коммандос кинули «контузящую» гранату, и двое стрелков _ 0дин с револьвером, другой с автоматом МР-5 -- ворвались в салон первого класса через узкий проход. В тамбуре они застали двух растерянных угонщиков, бегущих в сторону рубки. Один из террористов тут же получил пулю в голову, но тут из рубки, прикрываясь перепуганными членами экипажа, Яхья со своим напарником выпустили автоматные очереди, которые смели обоих жандармов как стальной лавиной.
Стреляя из автомата, жандарм Тьерри пытался тщательно прицелиться во второго террориста, успевшего запрыгнуть в рубку, однако тут же сам получил семь пуль из «Калашникова».
Три пули оторвали ему три пальца на правой ладони, сжимавшей ручку автомата, а другие три попали в грудь и плечо, проделав вмятины в металлокерамических пластинках пуленепробиваемого жилета. Наконец, седьмая пуля отскочила от его кевларового шлема, пока жандарм отлетал назад к стене, и по-гасилась о напольный ковролит тамбура. Тьерри лишь успел подумать, что надо попытаться защититься от кинжального автоматного огня, как кто-то крикнул «граната!» -- после чего грохнул взрыв, ранивший нескольких жандармов, а вн почувствовал острую боль в правой ноге и потерял сознание.
У Эрика, застрелившего первого террориста, пулей выбило из руки револьвер «магнум», и через долю секунды он уже тоже полетел на пол с окровавленным лицом -- пуля раздробила плексигласовое забрало на шлеме; оно выдерживало попадание 9-мм пули, но против скоростных 7.62-мм не устояло. Жандарм почувствовал, что ранен еще в руку и ногу, но думал тогда только о своем оружии, которое нашел в углу с оторванной рукояткой.
Огонь из автоматов АК-47 бил безостановочно. «Никогда не забуду этот специфических щелкающий звук пуль, летящих вокруг меня. Это невероятное ощущение», -- вспоминает Оливье, проникший в кабину среди дыма и осколков от взорванной гранаты. Получив несколько пуль в упор в свой защитный жилет, он был отброшен к стене, и частично потерял подвижность из-за травмы позвоночника и ранения в левую ногу.
«Шестеро моих людей были ранены, как только попали внутрь», -- комментирует де Фавье, который лично вел первую волну штурмовой группы и оставался единственным невредимым, когда перекошенное от ярости лицо Яхьи показалось в двери рубки, и террорист выпустил очередь из «Калашникова». Де Фавье мгновенно прицелился в него из револьвера, но тут в его шлем попала автоматная пуля, смяв забрало, и ему пришлось спрятаться. По жандармам летели беспрерывные очереди, сотни и сотни пуль. «Террористы были хорошо обучены и очень быстры в действиях», -- отмечает де Фавье, На смену магазина в автомате у них уходило не более секунды. Они прекрасно знали, что надо целиться в голову и в верхнюю часть груди. «Их дьявольский огонь не обрывался ни на мгновение».
Один из жандармов все еще висел в воздухе, уцепившись за откинутую дверцу люка, в то время как остальные семеро из его команды были уже внутри. Он решил спрыгнуть. Используя навыки парашютиста, ему удалось упасть с шестиметровой высоты без повреждений, расслабив ноги. Снова взобравшись по трапу, жандарм вошел в тамбур, переполненный ранеными и густо насыщенный запахом пороха. Пригнувшись, он подобрался к двери рубки, выпустил туда несколько зарядов из своего австрийского 9-мм пистолета, но в эту минуту автоматная пуля раздробила пистолет в его руке и сломала указательный палец. Вторая пуля застряла в запасном магазине, который лежал у коммандос в нагрудном кармане бронежилета.
Левый передний люк оставался открытым, и вторая штурмовая волна жандармов ворвалась в задымленный тамбур. Из окна рубки террорист выпустил автоматную очередь, прежде чем они добрались до люка. Уже в тамбуре, следуя указанию де Фавье, ведущий снайпер сделал несколько выстрелов в левую секцию стенки рубки, откуда в основном и вели огонь террористы. Однако в ответ была выпущена очередь близко к полу, и жандарм был ранен в лодыжки. Упавшего его моментально унесли двое товарищей, начавшие эвакуировать наиболее тяжело раненных коммандос.
Одновременно сотрудники GIGN продвигались из хвостовой части салона вперед. Они сумели раскрыть аварийные люки и эвакуировали 159 пассажиров, которые спустились по специальным надувным рукавам вниз, поблизости от кипящего боя. Несколько пуль попало и в салон, но ни один заложник не был задет, однако тридцать человек впоследствии получили медицинскую помощь; как правило, это были несерьезные повреждения, -- ушибы и порезы. Вся эвакуация заняла двадцать минут.
Когда штурман самолета, сидящий в рубке, увидел, что одного террориста пробило пулями, он решил, что двое других будут слишком заняты перестрелкой, чтобы обращать на него внимание. Летчик метнулся к открытому боковому окошку и выпрыгнул из самолета. Однако в отличие от жандарма-парашютиста он неловко приземлился и сломал себе ногу; его тут же подобрали медики и оказали срочную помощь. Первый и второй пилоты за своими креслами вжимались в пол, стараясь спрятать головы, когда почти прямо на них свалились тела двух последних террористов. Даже уже раненный, Яхья продолжал заряжать все новые и новые рожки в свой «Калашников» и поливать очередями дверь и перегородку рубки.
Бой продолжался еще десять минут, в течение которых двое жандармов были ранены. Следуя приказам де Фавье, коммандос стреляли по тем секторам перегородки, откуда шел автоматный огонь. И наконец, из рубки раздался голос пилота: «Остановите стрельбу!» Ворвавшись туда, жандармы обнаружили тела трех угонщиков, изрешеченные пулями, а под ними -- совершенно невредимых пилотов. Вокруг все было разгромлено, валялись сотни пустых гильз, а под пилотским креслом лежал заряд динамита. Террористы успели присоединить детонатор, но, видимо, у них не был даже лишней секунды, чтобы привести в действие пусковой механизм.
Акция GIGN в Марселе получила признание как самая драматическая антитеррористическая операция со времен дебюта британской САС у Принсесс Гэйт. По мнению отставного командира GIGN Филиппа Легорю, «это наиболее значительная страница во всей истории антитеррористических действий. Было чудесно видеть людей, которых я сам обучил, действующих так здорово в столь напряженной обстановке».
Несомненно, судьба уготовила французской спецслужбе тяжелое испытание. Однако цена успеха оказалась относительно невысокой, учитывая крайне опасную ситуацию, с которой столкнулась GIGN: четыре, решивших умереть, отлично обученных террориста в самолете с более чем 160 заложниками и готовым к взрыву зарядом динамита. Лишь унтер-офицер Тьерри пролежал в больнице более чем три месяца, временно нетрудоспособный и лишившийся пальца, но безмерно счастливый оттого, что не лишился кое-чего более существенного. Трое жандармов - Эрик, Ален и Оливье - также прошли интенсивный курс лечения и вышли из госпиталя через месяц с небольшим. Шестерым другим раненым потребовалась лишь поверхностная хирургия.
Эта операция на борту рейса 8969 уникальна в том отношении, что практически полностью происходила в условиях ближнего боя, который является основой курса тренинга антитеррористических спецсил, причем дело осложнялось тем, что спецназовцы почти не могли видеть своего противника. В отличие от эпизодов у Принсесс Гэйт или в Джибути, снайперская стрельба с расстояния сыграла весьма небольшую роль в Марселе, где штурмовая группа сумела одолеть всю банду террористов, действуя в тесном пространстве в присутствии заложников, но притом без единой невинной жертвы.
И месяц спустя де Фавье все еще ощущал прилив адреналина, возбуждение и привкус крови на губах, когда вспоминал, как целился из револьвера в Яхью, как вокруг падали ранеными его жандармы и как пуля из «Калашникова» пробила его шлем... Звонит телефон, он берет трубку. После короткого разговора молодой суперкоммандос, одетый по моде в серый твидовый костюм и цветастый галстук, снова поворачивается ко мне: «Звонили из американского посольства. Они хотят организовать международную встречу сил спецназначения здесь, в Париже». Де Фавье собирается обменяться опытом с САС, «Дельтой» и «морскими львами».
«Вообще-то я не герой, - добавляет он. -- Просто мне чертовски нравится моя работа. И в следующий раз кому-нибудь другому из нас выпадет очередь вступить в дело...»

← Вернуться назад